«Над моей головой, насколько мог дотянуться взор, <…> я не увидел ничего, кроме огромных объемов пламени, покрывающих небесный свод, перекатывающихся друг через друга с яростной силой бури», — так житель американского города Пештиго описывал самый смертоносный лесной пожар в известной истории человечества, случившийся 8 октября 1871 года. Его жертвами стали от 1,2 до 2,4 тысячи человек. Парадокс, но в самих США, где лесные пожары теперь все более частое и серьезное бедствие — как, например, последний в Лос-Анджелесе — эта катастрофа во многом забыта. «Я думаю, что Пештиго проклят. О пожаре мало кто знает, и город не афиширует его», — говорил исследователь Билл Лутц, занимавшийся этой катастрофой. Отвечаем на вопрос, почему так случилось, и рассказываем подробности.
Почему мы называем пожар в Пештиго самым смертоносным среди лесных? Это однозначно самая крупная такая катастрофа в истории Северной Америки, сообщается на сайте Национальной ассоциации противопожарной защиты США. Там приводятся также подобные бедствия на других континентах. Некоторые из них в списке стоят выше Пештиго по числу жертв, однако к лесным пожарам их не отнесешь. Часть их начинались как землетрясения или техногенные катастрофы, и лишь потом территории охватывало пламя. Упоминается пожар в китайском Чунцине в 1949 году с якобы 7000 жертв, однако источники того времени сообщают лишь о тысяче погибших, да и пожар был, похоже, городским и начался в трущобах. Гораздо больше, от 2,7 до 4 тысяч, погибли в Стамбуле в 1660 году, но и там речь шла о городском пожаре. Так что катастрофа, о которой мы рассказываем в этом тексте, видимо, действительно самый большой по числу жертв лесной пожар в известной истории планеты и один из самых крупных в целом.
Предвестие бури
Масштаб американского пожара впечатляет до сих пор: он уничтожил 2400 квадратных миль (6,2 тысячи квадратных километров) — лесов, ферм и деревень. В центре этой территории находился процветающий лесозаготовительный город Пештиго. Именно поэтому своим названием эта катастрофа связана с ним, хотя от нее пострадали и другие населенные пункты.
Пештиго расположен на Среднем Западе США, на одноименной реке в штате Висконсин, в нескольких милях (одна миля — 1,6 км) от ее впадения в залив Грин-Бей — часть озера Мичиган, крупнейшего в Штатах. Место, где находится Пештиго, было заселено с 1838 года. К моменту катастрофы там жили как минимум 1,7 тыс. человек (есть сведения, что их было около двух тысяч). Там имелись лесопилка, фабрика по производству рам, дверей и жалюзи, литейная и кузнечная мастерские, магазины, гостиницы, пансион и, к немалой гордости жителей, школа, а также протестантская и католическая церкви.
Город окружали густые леса, и люди пользовались этим ресурсом в полной мере. Дома и все хозяйственные постройки возводились из древесины, опилки шли на напольное покрытие. Но лес тратился не только на личные нужды.
Как отмечал исследователь Билл Лутц, «в то время люди считали, что могут покорить природу. Леса нужно было вырубать, расчищать и использовать [эту территорию]». Поблизости работало 60 лесозаготовительных компаний. В самом городе изготавливали ведра, кадки, ручки для метел, крышки для бочек и прищепки. Фермеры расчищали земли для посевов и выпаса скота, при этом сжигая кустарник и мусор, иногда оставляя их догорать без присмотра.
Также в окрестностях строилась железная дорога, поэтому рабочие вырубали и сжигали лес по пути будущей ветки. Иногда они, как и фермеры, оставляли валежник на обочинах — и искры от паровых двигателей в сухую погоду время от времени поджигали эти кучи. Кроме того, значительная часть срубленной древесины скапливалась в лесах в ожидании того, когда ее отправят на лесопилки.
Север Висконсина, как правило, не подвержен засухе, однако зима 1871 года была почти бесснежной, лето — крайне засушливым. Последний сильный ливень прошел 8 июля — а затем, кроме небольшого дождя 5 сентября, осадков в регионе не было, а воздух был настолько сухим, что один житель сказал: «Если бы человек поднес к нему спичку, он бы загорелся». По болотам можно было спокойно ходить.
Пожары бушевали по всему Среднему Западу. Иногда их устраивали сами местные жители: фермеры поджигали деревья и пни, чтобы можно было посадить растения. «Даже иммигранты, приехавшие из Бельгии, Норвегии, Швеции, Германии, знали, что именно так нужно расчищать землю. Они видели в огне союзника», — говорил исследователь Дениз Гесс. Кроме того, охотники и индейцы, ночевавшие в лесах, разжигали ночами костры для приготовления еды, защиты от холода и диких животных, но, уходя утром, не гасили тлеющие угли.
За несколько дней до рокового пожара дым над заливом Грин-Бей, по берегам которого расположен Висконсин, был настолько густым, что постоянно работали туманные горны (запасное звуковое сигнальное средство на плавучих маяках для подачи сигналов в тумане), и судам приходилось ориентироваться по компасу даже днем.
Да и сами жители Пештиго получали предупреждения от природы. Как вспоминал местный священник Питер Пернин, до 8 октября (дня, когда все произошло) трагедия уже дважды или трижды казалась неминуемой. Огромные стаи птиц носились в воздухе, в лесах с разных сторон от города то и дело возникали пожары, наполняя воздух гарью, но в какой-то момент притихли. Жители убрали с открытых мест все горючие материалы, которые могли бы стать источником огня, и увеличили количество бочек с водой, закапывали свои самые ценные вещи. «Мудрые меры предосторожности, безусловно, которые сослужили бы большую службу в любом обычном случае пожара, но которые оказались совершенно бесполезными в ужасном пожаре, который обрушился на нас», — писал потом Пернин.
7 октября 1871 года местная газета, страдавшая от недостатка хороших новостей, отметила, что, по крайней мере, дым значительно сократил популяцию комаров. Никто даже не мог представить, что ждет жителей впереди. А вот кошки и птицы, судя по всему, в последний момент почувствовали неладное, потому что днем 8 октября покинули город.
Преждевременные самоубийства и чудеса среди ужаса
В тот день с запада пришел холодный фронт. Разница температур по обе его стороны, вероятно, составляла более 20 градусов Цельсия. Это вызвало свирепые ветра, которые раздули степные пожары по всему региону.
Питера Пернина мучили мрачные предчувствия. «Густой дым, затемняющий небо, тяжелая, удушливая атмосфера, таинственная тишина, наполняющая воздух, так часто предвещающая бурю, казалось, давали основания для страха в случае внезапного шторма». С другой стороны, по улицам гуляло бесчисленное количество молодежи, они смеялись, пели песни и были совершенно безразличны к угрожающему состоянию природы. «Этого было достаточно, чтобы я подумал, что я один являюсь жертвой беспокойства. Это заставило меня стыдиться этого чувства», — позднее писал он.
К семи часам вечера ветер стал усиливаться. По воспоминаниям Пернина, он дул порывами, «как будто пробуя свою силу, а затем так же быстро стихая». Гуляя за городом, священник со спутниками стали свидетелями того, как от сильного порыва ветра «вспыхнули старые стволы деревьев, хотя вокруг них не было никаких признаков золы или искр, как будто ветер был дыханием огня, способным разжечь их в пламя одним лишь своим прикосновением». Деревья потушили, ветер снова стих.
Около 20.30 Пернин взглянул на запад, откуда ветер упорно дул в течение нескольких часов. Он увидел «над густым облаком дыма, нависающим над землей, яркое красное отражение огромных размеров, а затем внезапно ударил в мое ухо, странно слышимый в сверхъестественной тишине, царящей вокруг, далекий ревущий, но приглушенный звук, возвещающий, что где-то стихии пришли в волнение». Скорее всего, в этот момент несколько более мелких пожаров объединились в один.
Катастрофа все приближалась к городу. Среди «неестественного спокойствия и тишины, царящих вокруг» священник слышал «странный и ужасный шум, <…>, приглушенный гром которого становился с каждым мгновением все более отчетливым по мере приближения. Этот звук напоминал беспорядочный шум множества вагонов и локомотивов, приближающихся к железнодорожной станции, или раскаты грома, с той разницей, что он никогда не прекращался, но с каждым мгновением становился все более интенсивным. Зрелище этого угрожающего багрового цвета в небе, звук этого странного и неизвестного голоса природы, постоянно усиливающегося в ужасном величии, казалось, наделяли меня сверхъестественной силой».
Пернин выпустил каких смог домашних животных, постарался спрятать имущество и двинулся в сторону реки. Тем временем ветер перерос в ураган, сметая ворота и ограды.
Около 21 часа на город обрушился огонь. Единственная пожарная машина предсказуемо ничего не смогла сделать с ним. «Воздух был непригоден для дыхания, так как был полон песка, пыли, пепла, золы, искр, дыма и огня. Было почти невозможно держать глаза открытыми, различать дорогу или узнавать людей, хотя дорога была заполнена пешеходами, а также повозками, сталкивавшимися друг с другом в общем бегстве. Одни спешили к реке, другие — от нее, в то время как все одинаково боролись с ураганом, — вспоминал священник. — Тысячи нестройных оглушительных шумов поднимались в воздухе одновременно. Ржание лошадей, падение труб, треск вырванных с корнем деревьев, рев и свист ветра, треск огня, когда он с молниеносной быстротой бежал от дома к дому, — все звуки были там, кроме человеческого голоса. Люди, казалось, онемели от ужаса. Они толкали друг друга, не обмениваясь взглядами, словами или советами. Тишина могилы царила среди живых; только природа возвысила свой голос и заговорила».
Люди пытались избежать гибели в огне, как могли, теряли рассудок от ужаса. Так, один из мужчин, увидев охваченную пламенем жену, перерезал горло своим трем детям, а затем и себе (огонь, как обнаружили позже, в итоге обошел их стороной). Другой мужчина повесился на цепи колодезного ведра. Один из местных жителей вынес в безопасное место женщину, которую считал своей женой. Когда он узнал, что это была не она, то сошел с ума. А вот следующий пример оказался относительно счастливым. 21-летний мужчина понял, что не сможет убежать, нанес себе несколько ударов в грудь перочинным ножом. Огонь его в итоге не затронул, а нож не проник глубоко, поэтому человек выжил.
Многое зависело от случайности. Газеты того времени задавались вопросом, как некоторые люди пережили катастрофу, в то время как другие, находящиеся в трех метрах от них, сгорели дотла. Или как тяжелая железная пожарная машина могла расплавиться, а краска на древесине в полуметре от нее осталась нетронутой.
Пожар превратился в пламенную бурю
Но пожаром дело не закончилось — он перерос в огненный шторм. Как появился последний? Тепло, выделяемое горящими деревьями и зданиями, вызвало подъем над городом столба горячего воздуха. Холодный воздух, хлынувший на его место, раздул пламя. Возник огромный воздушный поток, который привел к огненному торнадо и вихрям невообразимых размеров и температуры. Кроме того, огонь распространился по соседним болотам и воспламенил поднимающиеся газы. В результате образовалось то, что один свидетель назвал «огромным черным шарообразным объектом, который кружился над верхушками деревьев и взрывался».
Огненный шторм быстро распространился по окрестностям. О его масштабе свидетельствует тот факт, что огонь перекинулся через воды залива Грин-Бей (а он в том месте 15−20 км шириной) и оставил разрушения и на другом берегу.
Воздух был настолько горячим, что зажигал волосы и опаливал открытые части тела. Люди искали спасение в разных местах. Кто-то залез в колодцы, но их крышки сгорели и рухнули, убив несчастных (другие задохнулись там, когда огонь поглотил весь кислород). Иные, услышал звуки и подумав, что это торнадо, спрятались в подвалах — и сварились там. Реальное спасение люди находили лишь в ледяной реке Пештиго.
«Берега реки, насколько хватало глаз, были покрыты людьми, стоящими там, неподвижными, как статуи, некоторые с вытаращенными глазами, обращенными к небу, и высунутыми языками. Большинство, казалось, не имели ни малейшего представления о том, чтобы предпринять какие-либо шаги для обеспечения своей безопасности, воображая, как многие впоследствии признались мне, что наступил конец света и что им не остается ничего, кроме молчаливого подчинения своей судьбе», — писал Питер Пернин.
Тогда священник толкнул людей, стоявших по обе стороны от него, в реку. «Один из них выскочил <…>, бормоча: „Я мокрый“, но погружение в воду было лучше погружения в огонь. Я снова поймал его и потащил за собой в реку как можно дальше. В тот же момент я услышал всплески воды на берегу реки. Все последовали моему примеру. Пришло время; воздух больше не был пригоден для вдыхания, в то время как интенсивность жара увеличивалась. Еще несколько минут, и ни одно живое существо не смогло бы противостоять его огненному дыханию», — писал он. Было около 22 часов.
К тому времени город исчез. Шторм подбрасывал дома более чем на 100 футов (около 30 метров) в воздух, швыряя железнодорожные вагоны и вырывая деревья с корнем. «Огонь превратил песок в стекло, — писал Билл Лутц. — Воздух был горячее, чем в крематории, а скорость огня составляла 90 миль в час (144 км/ч. — Прим. ред.). Я читал рассказ ветерана Гражданской войны [в США между Севером и Югом], который прошел через некоторые из самых страшных сражений. Он описал грохот во время пожара как в сто раз более громкий, чем любой артиллерийский обстрел». Температура окружающего воздуха, вероятно, составляла от 500 до 700 градусов (по Фаренгейту, а по Цельсию это от 260 до 371°). «Огонь расплавил поезд. От него (огня. — Прим. ред.) невозможно было убежать», — отмечал Лутц.
Священник Пернин, оказавшись по шею в воде, думал, что теперь он и люди рядом будут в безопасности. «Но это было не так; пламя металось над рекой, как и над сушей, <…> скорее, сам воздух горел. Наши головы находились в постоянной опасности. Только постоянно обливая их водой и ударяя по реке руками, мы сдерживали пламя. Одежду и одеяла [люди] бросали в реку, несомненно, чтобы спасти их, и они плавали повсюду. Я поймал несколько, которые попадались мне под руку, и накрыл ими головы людей, которые прислонялись ко мне или цеплялись за меня. Эти накидки быстро высыхали в жаре <…> и загорались всякий раз, когда мы переставали их поливать», — вспоминал он. В воде также находились лошади, коровы и другие животные, плавал мусор. 13-летняя немецкая иммигрантка рассказывала, что всю ночь держалась за рог коровы в реке, чтобы выжить.
Пернин вспоминал, что «река была ярче, чем днем, <…> Когда я отводил взгляд от реки и смотрел направо или налево, перед собой или вверх, я не видел ничего, кроме пламени; дома, деревья и сам воздух были в огне. Над моей головой, насколько мог дотянуться взор в пространстве, увы, слишком ярко освещенном, я не видел ничего, кроме огромных объемов пламени, покрывающих небесный свод, перекатывающихся друг через друга с бурной силой, как мы видим массы облаков, дико гонимых туда и сюда яростной силой бури».
По словам священника, он смог выбраться из реки лишь к половине четвертого утра, пробыв там около пяти с половиной часов. Однако мучения стоили того: те, кто укрылся в низменной болотистой местности на восточной стороне реки, в итоге оказались самой большой группой выживших.
Полузабытая катастрофа
По наиболее распространенной версии, жертвами пожара стали от 1,2 до 2,4 тысячи человек. Встречается версия, что, возможно, их число составляло до 2,5 тысячи. Есть и более точная разбивка: 1152 человека погибли, еще 350 считались погибшими (судя по всему, их тела не были найдены). Но в целом точное число жертв осталось неизвестным. Записи о численности населения погибли в огне, поэтому никто точно не знал, сколько перед пожаром в городе поселилось новых иммигрантов, привлеченных возможностями лесозаготовительной промышленности.
Пештиго и соседний Брюссель (в США было модно называть населенные пункты европейскими топонимами) были буквально стерты с лица земли, выжженная полоса леса растянулась на ширину 10 миль и на 40 миль в длину (16 и 64 км). В самом Пештиго уцелело только два здания (а по другим сведениям — одно, да и то недостроенное).
Тогда почему эта трагедия не прогремела на всю страну? Дело в том, что новости о пожаре в американской провинции дошли до «центральной прессы» разных штатов только через несколько дней.
Между тем в тот же день, 8 октября 1871 года, на северо-востоке США произошло еще несколько аналогичных катастроф. Самым известным среди них стал Великий пожар в Чикаго — почти 300 человек погибли, 18 тысяч зданий были разрушены; 100 тысяч человек (треть города) остались без крова. Многие американцы до сих пор считают самым гибельным пожаром именно его. А рассказ о том, как корова местной жительницы миссис О’Лири опрокинула фонарь в амбаре, что и привело к возгоранию, вошел в учебники (хотя позже оказалось, что он был выдумкой). В следующую четверть века город был восстановлен и закрепил свой статус одного из ключевых мегаполисов.
Наконец, все в то же 8 октября в том регионе случился еще и Великий Мичиганский пожар, жертвами которого стали не менее 200−250 человек, а также пожар в Порт-Гуроне (городе в штате Мичиган).
«Пештиго тогда был отсталым лесозаготовительным городком, Чикаго — большим городом. Какой из них привлечет больше внимания?» — риторически спрашивал в Музее пожаров Пештиго волонтер, чей прадедушка погиб во время катастрофы. Пока новость добралась до столицы штата, города Мэдисон, губернатор и большинство чиновников уже отправились в Чикаго, чтобы оказать помощь соседям. Это окончательно сместило фокус внимания.
Ради объективности: на Пештиго все же хлынул поток припасов и помощи, что позволило восстановить город из пепла. Однако своего былого значения он уже никогда не приобрел, ведь лес — источник его процветания — исчез. Эти земли стали сельскохозяйственными угодьями для выращивания урожая.
Однако этому населенному пункту еще повезло. Например, из 77 жителей соседнего Уильямсонвилля выжили лишь 17, и поселение так и не восстановилось. На этом месте теперь мемориальный парк.
Бедствие в Пештиго так и не стало для американцев уроком. По мере того как лесозаготовительные лагеря, железные дороги и поселенцы продвигались на запад, горение лесов перемещалось вместе с ними. В штате Миннесота произошло несколько крупных пожаров. В 1894 году такой унес жизни 400 человек, а в 1918-м — более 500 человек.
Много лет спустя ученые попытались воссоздать трагедию в Пештиго. Во время Второй мировой войны американские военные изучали этот пожар, чтобы узнать, как создавать огненные бури. Они построили «небольшую масштабную модель деревянных зданий и изучали, как сбрасывать бомбы, пока не образуется огненный шторм», — рассказывал исследователь Дениз Гесс. После этого концепцию применили на практике при бомбежке Дрездена и Токио. Билл Лутц позже отмечал: «Я читал японский отчет о том, как выглядела бомбардировка Токио. Если убрать три-четыре слова, то получится описание Пештиго».
Читайте также
